• Главная

([1944-1946 гг.], г. Кемерово)

ГАКО. Ф. Р-1250. Оп. 1. Д. 4. Л. 87.
Подлинник. Машинопись.
 
№ 31
 
Не виноваты мы перед друзьями,
Которые погибли на войне.
Случайность, что не сгинули мы сами
На Волге, на Днепре или Десне.
И все-таки порой мы неспокойны,
Как некий груз, вопрос в душе несем:
Всегда ли мы их памяти достойны,
А может, не всегда и не во всем?
 ГАКО. Ф. Р-1250. Оп. 1. Д. 110. Л. 48–52.
Подлинник. Машинопись.

№ 32
 
Быть может, кто-то удивится:
Опять стихи о ней, войне…
Но как незрима лет граница,
Где «есть» и «было» наравне.
В груди солдат не стихнет жженье,
Пока нельзя спокойно жить…
Забыть далекие сраженья –
Как самого себя забыть.
ГАКО. Ф. Р-1250. Оп. 1. Д. 109. Л. 28.
Подлинник. Машинопись.

№ 33
 
Не обойдешь сторонкою в беседе
Год сорок первый, горестные дни.
Как ни светлы раздумья о победе,
В них не одни
Салютные огни…
На быстроту прорывов, окружений
Был мастер враг коварный, что скрывать.
И на уроках наших поражений
Мы на ходу учились воевать.
Когда врага по гатям, перевалам
Погнали мы лесами, средь долин,
Его же салом
Били по мусалам,
По-русски вышибая клином клин!..
Пути войны –
Вначале к Подмосковью,
Потом к Берлину
В холод, слякоть, зной –
Обагрены великой нашей кровью,
Оплачены огромною ценой.
Не счесть героев –
Будь земля им пухом,
Что полегли под холмики, холмы…
Броня – броней. Но кто сильнее духом,
Тот победил. А победили мы!
Пусть много лет сияет мир веселый,
Нам не забыть, какая битва шла,
Какой из сорок первого тяжелой
Дорога в сорок пятый год была.

 ГАКО. Ф. Р-1250. Оп. 1. Д. 110. Л. 32–33.
Подлинник. Машинопись.

№ 34

ВЕТЕРАНАМ
 

Не горюйте, друзья-ветераны,
Что с недугами старость пришла,
Что порою уже, как ни странно,
Не даются большие дела.
Вы свое отслужили на славу,
Дорогую отчизну любя.
Отдыхайте сегодня по праву,
От невзгод берегите себя.
В жарком пекле огня и металла,
В годы бед и лишений лихих
Вашей силы когда-то хватало,
Чтобы делать дела за двоих.
Не с того ли и жизнь наша краше,
Что вы шли через посвист свинца?
Пусть другие потрудятся с ваше,
Поработают в поте лица…
Ничего, что повыше ступеньку
Одолеть вам уж стоит труда –
Вас, идущих вот так, помаленьку,
Не осудит никто никогда.

(26 ноября 1984 г., г. Кемерово)
ГАКО. Ф. Р-1250. Оп. 1. Д. 110. Л. 43.
Подлинник. Машинопись.
 
№ 35
 
Победа. Нету слова сокровеннее,
Когда за ним – не штык или свинец,
А кран у стройки, сад, стихотворение,
Картина, песня, школа, цех, дворец.
Победа. Нету слова долгожданнее,
Когда за ним – не дым горящих сел,
А шум угля и с космосом свидание,
И «пять» в дневник, и крик веселый: гол!
Победа. Над ромашкою, над лютиком
Весна лучится солнцем-колобком.
Сама планета
Маленьким салютиком
О мире грезит,
Выстрелив цветком!

(год не указан)

ГАКО. Ф. Р-1250. Оп. 1. Д. 108. Л. 47.
Подлинник. Машинопись.

 
Личный фонд Михаила Александровича Небогатова.
Р-1250, 372 ед. хр., [1930]-2007 гг.
________________________________________
 
Рудин Виль Григорьевич (1925-1997)

Виль Григорьевич Рудин – прозаик, родился 25 мая 1925 г. на Украине, в городе Очаков в семье военнослужащего. В 1940 году семья переехала к месту службы отца в г. Москва, и, по окончании средней школы, Виль Григорьевич поступил в 3-ю Московскую специальную артиллерийскую школу, окончив которую в 1943 г., продолжил обучение в 3-м Ленинградском артиллерийском училище. В училище было отмечено его отличное знание немецкого языка, и в 1944 году Виль Григорьевич был направлен в Московскую спецшколу, по окончании которой, в 1945 году (после войны) был направлен в Германию, сначала военным переводчиком, а с 1948 по 1952 гг. – военным следователем в Восточной Германии. С 1952 г. работал в органах КГБ и УВД в г. Сталинск (впоследствии г. Новокузнецк) и г. Кемерово. В 1976 году вышел в отставку в звании подполковника.
Первый рассказ В.Г. Рудина «В дороге» («Случай в жизни») был опубликован в 1954 г. в областной газете «Кузбасс». В 1959 году в газете «Комсомолец Кузбасса» и журнале «Сибирские огни» была опубликована повесть «День “икс“», которая в 1961 г. в Кемеровском книжном издательстве вышла отдельной книгой (первой книгой автора). Впоследствии созданные В.Г. Рудиным произведения печатались на страницах центральной и местной печати. За повести «Тропа над пропастью» и «Между вчера и завтра» (о чекистах) В. Г. Рудин в 1986 г. был награжден премией КГБ СССР и Союза писателей СССР.
С 1970-х гг. он начал работать внештатным корреспондентом областной газеты «Кузбасс», в 1981 г. был принят в члены Союза журналистов СССР (печатался под псевдонимом “В. Димов”), а в 1982 г. – в члены Союза писателей СССР.
В. Г. Рудин был участником семинара литераторов Западной Сибири и Урала в 1966 году, Всесоюзных совещаний по научно-фантастической, приключенческой и детективной литературе в 1976 и 1979 гг., принимал участие в работе VII съезда писателей РСФСР. В 1990-х гг. представлял Кемеровскую писательскую организацию в Консультативном совете политических партий и общественных организаций.
Умер В. Г. Рудин 3 июня 1997 г.
Часть документальных материалов были переданы на госхранение самим В.Г. Рудиным (с 1995 по 1996 гг.), в 1997 году –  его супругой Р.П. Рудиной.
В составе фонда – некоторые личные документы его и членов его семьи, документы, связанные со служебной деятельностью, фотографии. Однако основной комплекс документов связан с литературным творчеством за период 1954–1995 гг. Он писал о том, что хорошо знал, поэтому героями ряда его произведений стали чекисты, работники милиции. Но есть произведения на исторические, общественно-политические и другие темы, стихи, литературные записи и обработки, переводы с немецкого языка, статьи, тексты телевизионных передач, полемические заметки, лекции и т. д.
Особую ценность представляют тексты с авторскими правками, указывающими на то, как подолгу он работал над своими произведениями, тщательно оттачивая каждую строку, каждое слово. Это рукописи и машинописные тексты его повестей: «Между вчера и завтра», «Он придет, судный день» («Преодоление»), «Сто шагов над пропастью», «Горотделовская чертовщина» («Дела энкавэдэшные»), «Жестокий век», «Из воспоминаний начальника НКВД», «Три года дьявольщины», «Маршал “хлебного корпуса”», «Пять допросов перед отпуском» и др.; рассказов и сборников рассказов: «Память горькая, память светлая», «Пахучая трава – серая чума», «Дела давно минувших дней», «Простые дела», «Неожиданная встреча», «Не зарубцевалось», «Шпионы, шпионы, кругом одни шпионы» и др. очерков: «Два года “ежовых рукавиц”», «Репрессии среди членов Кемеровской партийной организации», «Слово правды» и др.
В соавторстве с историком-краеведом И. Скворцовым В.Г. Рудиным был написан сказ «Кузнецкий острог», а в соавторстве с журналистом Ф. Ягуновым – пьеса «Красная горка» («Кемеровское дело»).
Теме Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. посвящены документальные повести: о новокузнечанах, братьях Е.Г. и Н.Г. Ушаковых, генералах Красной армии «Зажми сердце в кулак», «Судьба солдата», «Боевой генерал. Жизнь и судьба гвардии генерал-майора Ушакова Е.Г.», «Солдат божьей милостью»; о полковнике В.И. Полосухине – «Близко к сердцу», «32-я стрелковая дивизия», «Испытание боем».
Фонд содержит фотографии, письма делового и личного характера как самого В.Г. Рудина, так и адресованные ему, переписка с издательствами, редакторами, Союзом писателей России, писателями, рецензентами, а также с родственниками героев повестей, очерков (Ушаковой И.Г., Полосухина А.П.), письма читателей и т. д.
 
 
№ 36

ИСПЫТАНИЕ БОЕМ
________________________________________

Пусть то безымянное поле,
Где нынче пришлось нам стоять,
Вдруг станет той самой твердыней,
Которую немцам не взять.

Ведь только в Можайском уезде
Слыхали название села,
Которое позже Россия
Бородином назвала.

К. Симонов
I

Утро 16 октября на Бородинском поле начиналось канонадой неслыханной силы – словно бы немцы решили за один час расстрелять три суточных боекомплекта; будто им ни завтра, ни послезавтра делать будет нечего: сегодня все и кончится.
Однако за артподготовкой последовал еще и воздушный бомбовый удар: немецкие самолеты шли группами по 18 машин, шли на малой высоте, бомбы укладывали на давно разбитые, сгоревшие деревни – Бородино, Рогачево, Юдинки, Артемки, обе Ельни. Истребителей наших немцы не боялись: знали, что у нас истребителей нет; зенитный огонь ПВО их не очень беспокоил – при такой массе бомбардировщиков этот огонь не мог быть действенным и уж в любом случае не мог остановить бомбежку.
Бойцы валились на дно глубоких траншей, набивались под бревенчатые накаты, под бетонные колпаки ДОТов – переждать! Перетерпеть! Дождаться, когда пойдут их танки и пехота – и врезать за все сразу! […]

Из документальной повести В.Г. Рудина «Испытание боем»
ГАКО.  Ф. Р-1240. Оп. 1. Д. 296. Л. 1.
Копия. Машинопись.
 
№ 37

БОРОДИНО. ПЯТЫЕ СУТКИ (с 17 по 18 октября 1941 г.)
________________________________________

«В этой последней отчаянной схватке (за
Семеновские флеши) пал, пораженный
смертельным ядром командир Ревельского
полка генерал-майор Тучков, супруга
которого впоследствии соорудила на
свои средства, на месте его кончины,
женский монастырь, которого была и
первой настоятельницей».

«Отечественная война», кн. 2, С.287.

«По мере того, как подходили к Баграти-
оновым войскам подкрепления, они шли
вперед с величайшей отвагой, по трупам
павших, для овладения утраченными
пунктами. Русские колонны, на наших
глазах, двигались по команде своих на-
чальников, как подвижные окопы, свер-
кающие сталью и пламенем…»

Из воспоминаний Пеле, генерала армииНаполеона.

I
[…] Сумрачное утро 17 октября занималось на Бородинском поле под вой и рев пикирующих бомбардировщиков и непрерывный грохот снарядных разрывов. Полосухин оставался на КП дивизии, в Кукаринском лесу: вчера немецкие снаряды разворотили наблюдательный пункт, и восстановить его за ночь не удалось. Однако связь со всем батальоном действовала (кроме того, который сражался в окружении у Юдинки), и Полосухин знал, где что происходит. Очень быстро бомбежка дорожной насыпи – на станцию Бородино, и из горловины вчерашнего прорыва, от Ельни – на Псарево и Татарино, даже не в глубину, а за пределы обороны дивизии, много восточнее, с выходом за спиной обороняющихся к Можайску. И одновременно с этими двумя ударами – третий: еще не успела смолкнуть канонада, как немцы двинули свой правый фланг – много южнее деревни Артемки, через Михайловское, через лесные дебри, прямиком к шоссе. Часть машин прорвалась через огненную завесу, сходу выскочила на первую полосу минных заграждений, поставленных саперами по распоряжению Полосухина еще позавчера.
Так велико было желание немецких танкистов вырваться, наконец, на шоссе, что первые взрывы их не остановили; а может, танкисты и не разобрали, что попали на минное поле – может, полагали, что их снова накрыли артогнем, от которого одно спасение – вперед, на батареи, и раздавить их гусеницами… Из этих двух десятков танков ни один не уцелел, не спасся, не уполз назад.
Второй, куда более мощный немецкий удар пришелся от Ельни и Утицы на север, через железную дорогу на Татарино и на северо-восток, на железнодорожную станцию Бородино.
Южнее Бородино, в километре, все еще стоял на позициях артдивизион капитана Зеленова – у подножья того самого кургана, на котором в 1812 г. располагалась 18-ти орудийная Курганная батарея, как ее тогда называли, или батарея Раевского, как стали называть позже. Генерал-лейтенант Раевский Н.Н. не командовал Курганной батареей, ему был отдан под начало 7-й пехотный корпус, 10 тысяч солдатских душ, и он держал правое крыло армии князя Багратиона, став своими двумя дивизиями между Семеновскими флешами и Курганной батареей.
Теперь, после пяти дней боев на Бородинском поле, капитан Зеленов и его батарейцы понимали, что артдивизион держит центр обороны дивизии; что если они не устоят, что и дивизия не удержится: ее разрежет, потом будут добивать по частям.. И высился за ними курган с памятником солдатам 24-й пехотной дивизии 1812 года…
Немецкие танки пошли двумя волнами, по 30 машин в каждой. Артиллеристы встретили их огнем прямой наводкой, за час боя сожгли 19 машин.
Пока дивизион вел огонь, держался и 2-й батальон 322-го полка, развернутый по приказу Полосухина фронтом на юг и этим огнем прикрытый. К 12 часам дня артдивизион Зеленова погиб – весь, и сам Зеленов погиб, сраженный осколком, а без артиллерийской поддержки стрелковый батальон не в силах противостоять массированным ударам оставшихся у немцев 40 танков и двух полков вражеской пехоты. Немцы перехлестнули через траншеи батальона, правым крылом добили то, что уцелело на батареях противотанкового дивизиона и, оставив у себя в тылу засевших в окопах бойцов 2-го батальона с капитаном Щербаковым – их будут добивать после! – разделились на две группы.
Те 20 танков и батальон пехоты, которые двинулись прямо на восток, от Бородино на Князьково, натолкнулись, неожиданно для себя, на 53-й зенитный дивизион капитана Е.М. Дереко. Первые же выстрелы артиллеристов подожгли 6 машин. К этому моменту Дереко уже снял с грузовиков крупнокалиберные пулеметы, установил их на станки, позволявшие вести наземный огонь, и прикрыл им свои фланги. Попытки немцев обойти дивизион ни к чему не привели: дальность стрельбы 85-ти миллиметровых зенитных орудий была достаточной, удары тяжелых снарядов сшибали башни, пробивали даже лобовую крупповскую броню. Немцам, когда они, наконец, поняли, что с этим дивизионом им не совладать, уйти не дали: расстреляли и все танки, и еще 2 бронемашины, и всю пехоту при них.